ERROR MYSQL (1062) Duplicate entry '308349353' for key 'PRIMARY'
Мы, можно сказать, неинтересное поколение - без внешней биографии. На нашу долю не выпало ни войны, ни голода, ни лишений. Мы читали книжки, гоняли в футбол, хотели иметь модные штаны, слушали Баха и "Роллинг Стоунз". Даже такая вещь, как эротическое становление, далось нашему поколению без натуги: не было ни серьезных запретов, ни тяжких последствий драйзеровского плана с "воздаянием за грехопадение". Все как-то обходилось. Но это внешне. Зато у нас было много свободного времени для тоски, для сновидений, для самоедства и рефлексий. То есть в конечном счете для занятий литературой в собственном смысле.
Вокруг «Цветов дальних мест» возникло много шума ещё до их издания. Дело в том, что «Советский писатель», с кем у автора был заключён 25-ти процентный и уже полученный авансовый договор, испугался готовый роман печатать и потому предложил автору заведомо несуразные и невыполнимые доработки. Двадцатисемилетний автор с издевательским требованием не согласился и, придравшись к формальной ошибке, — пропущенному сроку одобрения, — затеял с издательством «Советский писатель» судебную тяжбу, — по тем временам неслыханная дерзость. В результате суд был выигран, автору выплатили причитающиеся по условиям договора деньги, но роман напечатался лишь через одиннадцать лет, в 1990 году, когда литература без политических разоблачений уже мало кого интересовала. Смею утверждать, что, несмотря на громадный по нынешним меркам тираж, 75 тысяч экз., «Цветы дальних мест» остались не прочитанными. А между тем художественная ткань романа — это и есть, строго говоря, то, что называют настоящей, подлинной прозой.
Многие из этих рассказов, написанные в те времена, когда об их публикации нечего было и думать, автор читал по квартирам и мастерским, срывая аплодисменты литературных дам и мрачных коллег по подпольному письму. Эротическая смелость некоторых из этих текстов была совершенно в новинку. Рассказы и сегодня сохраняют первоначальную свежесть.
Фотографирование - как способ запечатления жизни, проявления её скрытых форм и смыслов, а в итоге - рассказ о становлении Художника, - вот, пожалуй, та задача, которую поставил перед собой и блестяще выполнил автор этой книги.
ВПЕРВЫЕ ОПУБЛИКОВАНО "ОКТЯБРЬ", 2000, 11
Если бы этот роман был издан в приснопамятную советскую эпоху, то автору несомненно был бы обеспечен успех не меньший, чем у Эдуарда Лимонова с его знаменитым «Это я — Эдичка». Сегодня же эротичностью и даже порнографией уже никого не удивишь. Тем не менее, данное произведение легко выбивается из ряда остро-сексуаль-ных историй, и виной тому блистательное художественное исполнение, которое возвышает и автора, и содержание над низменными реалиями нашего бытия.
Женская судьба иной раз проделывает такие кульбиты, что всё, и в самом деле, встаёт с ног на голову и движется против часовой стрелки, вопреки логике и здравому смыслу. Однако поразительно другое - женщина обретает в этом счастье.
Впервые опубликовано "ОКТЯБРЬ", 2004, 11
Манеж сгорел 14-го марта 2004 года, в воскресение — в этот день Путин должен был во второй раз сесть в кресло президента. На самом деле Манеж загорелся в ночь с 13-ого на 14-го, и воскресным утром от него остались лишь дымящиеся развалины. Помимо невосполнимых архитектурных потерь Москва, как не странно, понесла и потери литературные, пусть и несоизмеримо меньшие. Дело в том, что еще зимой в Манеже стал раскручиваться один модерновый проект: предполагалось выпустить серию книг с графикой художников, чьи работы выставлялись в галерее «Манеж», и с текстами писателей, чьи вечера там происходили. Моя книжка вышла вместе с работами моего старинного друга художницы Анны Бирштейн. Пятьсот экземпляров этой книги были завезены из типографии в Манеж в пятницу… Через полгода я был в гостях у режиссера Вадима Абдрашитова, и тот сказал: «Я сейчас покажу тебе одну вещь». И достал замызганный, в потеках и грязных разводах, экземпляр нашей с Аней книги. Оказывается, он подобрал эту книжку на пожарище: весь тираж был выброшен на мостовую из чрева закопченных руин мощными струями пожарных брандспойтов. Так что в природе осталось лишь три экземпляра этой книжки: они нашлись в типографии. Это если не считать Вадимого раритета, конечно.
Эти очерки писались в самом конце минувшего века, в 90-х. Все они, льщу себя надеждой, очерки писательские, хоть и деланы были для газет и тонких журналов: для почившего в бозе «Русского телеграфа», для «Огонька», для «Общей газеты» и по иным адресам. Они — разные, это и очерки путевые, и этнографические, и очерки нравов не без психологии. Сегодня, в следующем тысячелетии, будучи извлечены из памяти компьютера, мне они показались не безынтересными. А ведь автору бывает куда как лень перечитывать некогда написанное. И я льщу себя надеждой, что покажутся они забавными и для читателя, с которым мы вместе переживали совсем недавнее наше прошлое, хоть и отделенное уже от нас теперешних не только календарной межой, но и многими изменениями в нашем житье.
В увлекательной художественно-познавательной форме автор рассказывает о своих жизненных путях и перепитиях в литературном мире.
Петя Камнев — герой нашего времени. Ну, возможно, не буквально сегодняшнего, но и совсем недалеко отошедшего. Впрочем, для литературных героев временые рамки всегда относительны, поэтому они и выламываются из них и кажутся людьми ненужными, лишними. Доказательством тому — Петины истории.
Лирический роман об одиночестве творческого человека, стремящегося к простому житейскому счастью на склоне лет.
Автографические воспоминания, которые автор называет романом, исполнены в живой и увлекательной манере, присущей не столько мемуарной, сколько полноценной художественной прозе.
Последние рассказы автора несколько меланхоличны. Впрочем, подобно тому, как сквозь осеннюю грусть его портрета в шляпе и с яблоками, можно угадать провокационный намек на «Девушку с персиками», так и в этих текстах под элегическими тонами угадывается ирония, основа его зрелого стиля.
Повесть для девочек, бабушек и говоряшек собак наверняка окажется интересной и для мальчиков, мам и пап и, само собой разумеется, для дедушек.
Канва повествования — переплетение судеб двух очень разных персонажей, олицетворяющих два полярных способа проживания жизни. По ходу повествования читатель поймет, что перед ним — роман-притча о вдохновении, обогащении и смерти.
Журнал «Октябрь» анонсировал публикацию романа в одном из номеров второго полугодия 2010 года.
Читатели: всего 363957, сегодня 27
Размышления, навеянные статьёй газеты "Завтра"
Роман о поколении наших дедов, о нашей жестокой и фантастической истории.
Новый роман Николая Климонтовича.